Читать онлайн ««Лимонка» в войну». Страница 41

Россия загнала президента в угол, и он пошёл на страшный шаг, согласившись на немыслимое – принять остатки ненавидимых народом демоисламистских банд в армию и дать им один из постов в силовом министерстве. Ни порядка, ни стабильности это не принесло – наоборот.

У так называемого «мятежного полковника» Махмуда Худойбердыева я был дома, в Курган-Тюбе. Полутаджик, полуузбек, женатый на русской, – он типичный представитель советского народа. Он был любимец народа, и его авторитет был рождён не из-под палки.

«Если президент примет условия так называемой оппозиции – всем нам смерть», – говорил он тогда в интервью. То, что воистину армия не останется, в отличие от России или Украины, слепым исполнителем любых президентских решений, всем было абсолютно ясно. Наиболее просоветская часть таджикской армии – базирующаяся в западных и южных регионах республики, особо пострадавших от демоисламистских зверств, выступила против новых «миротворческих» инициатив президента – и проиграла.

Понимает ли наша окопавшаяся в Москве оппозиция, что их город сейчас отнюдь не центр политических сил в масштабах некогда великой страны, что в республиках идут свои политические процессы, по своей напряжённости, политизации, интенсивности намного превосходящие московские, а центры политического сопротивления сосредоточены зачастую не в пыльных и малолюдных кабинетах «обновлённых и возрождённых» компартий?

Там, в Таджикистане, я видел своими глазами результаты революции 1992 года, которая смела как демоисламистов, так и правящий номенклатурный слой. Настоящая революция делается отнюдь не так, как учили нас тупоголовые обществоведы, и весь народ отнюдь не кричит от восторга, видя её результаты. Напротив, довольных в республике нет. И самая недовольная, самая агрессивно злобствующая по поводу нынешней власти прослойка в республике – это русские.

Пусть приезжают к нам на Украину и от имени национального меньшинства публично выскажут о наших властях то, что они беспрепятственно говорят о своих, таджикских – они быстро узнают, как наша Служба безопасности Украины умеет укорачивать языки болтунам. Или пусть покрасят для эксперимента волосы в чёрный цвет, наденут таджикский халат, тюбетейку и галоши и в таком виде прогуляются по центру Москвы. Думаю, вооруженная автоматами звероподобная московская милиция через несколько минут объяснит им, что по улицам в Москве имеют право беспрепятственно гулять только лица московской национальности, а все прочие национальности должны знать своё собачье место и не поганить своим вонючим видом светлые очи наших московских владык.

Зато московские корреспонденты очень хорошо знают, кого надо «лупить». Слушая телепередачи и репортажи о Таджикистане, я воспринимаю их не как невинных овечек, которых вечно обижают то белорусские власти, то чеченские. Они – упыри, обезумевшие от выпитой человеческой крови, они постоянно, с высоким профессионализмом и тонким подходом разлагают, разрушают, натравливая на всё, что хоть боком, хоть издали напоминает о народной власти. Кровавое демоисламистское зверьё, взращённое на иранские и пакистанские деньги, в их изложении это оппозиция, а народный герой Худойбердыев – мятежник. Чувствуете по терминологии, с кем надо вести переговоры, а кого давить? Любимая их тема – разборки между региональными кланами и мафией в Таджикистане. Да, местнические трения там есть, как и в России или на Украине. Есть и мафия, хотя нашей киевской или московской она в подмётки не годится. Но надо обладать чисто сатанинским изуверством, чтобы объяснять этим таджикскую революцию 1992 года или создаваемую нынешними российскими властями нестабильность в республике.

Как гласят народные легенды, с упырями можно справиться только одним путём – раскопав их могилы и вбив осиновый кол в спину нечистой силе. Кто вобьёт этот кол?

Меня снова тянет в Таджикистан, а не во Францию. И в моих снах смешалось всё. В них украинские повстанцы под руководством полковника Худойбердыева, расконсервировав танковые и орудийные склады бывшей Советской Армии в таджикском городе Куляб, после массированной артподготовки штурмуют Московский Кремль, а сторонники правящей думской фракции «Яблочное единство», которым не помогло ни срочное принятие ислама, ни обрезание, ни наспех пристроенные к бывшему храму Христа Спасителя минареты, спасаясь, переплывают вплавь Амударью, чтобы добраться до близлежащего Гондураса. Там их уже ждут бородатые талибы, сгоняя бывших демократов в лагеря перевоспитания посреди кишащих крокодилами болотистых малярийных джунглей, чтобы сделать из них террористов для диверсий против «великого сатаны» – США.

Александр Сивов, декабрь 2001

Вавилон. Сегодня это отнюдь не туристский объект Ирака, куда раньше специально приезжали любители древней экзотики со всего мира, а одно из самых зловещих мест страны. Там расположена так называемая «многонациональная дивизия» оккупационных войск под формально польским руководством. В неё входят вооружённые подразделения из «банановых республик» как Центральной Америки, так и Украины, Прибалтики, Восточной Европы и других марионеточных стран.

Вавилон находится приблизительно в восьмидесяти километрах к югу от Багдада. Населённого пункта, как такового, в двадцатом веке там уже не было, и это место представляло собой всего лишь объект археологических раскопок. При Саддаме Вавилон был огорожен, и несколько объектов были отреставрированы, хотя некоторые специалисты считают, что реставрация была проведена неудачно и во многом не соответствует древним реалиям. После оккупации страны американцы решили, что именно этот древний библейский город, как символическое место, в наибольшей степени подойдёт для штаба «многонациональной дивизии». Тем более, здесь всё уже было идеально подготовлено для охраны, имелись жильё и хозяйственные помещения, в которых при Саддаме проживали туристы, археологи, полиция и администрация этого археологического комплекса. Сегодня в Вавилоне тяжёлая бронетехника поломала и исковеркала древние дорожные плиты, пролежавшие в неприкосновенности три тысячи лет.

Прилегающий регион населён преимущественно шиитским населением, которое вначале почти не принимало участие в партизанской войне, и это также было очень кстати для оккупантов. Они рассчитывали, с одной стороны, поддержать американцев, с другой – почти не вести активных боевых действий и, следовательно, ограничить свои потери. Американцев эта ситуация тоже вполне устраивала, они готовы были взять на себя в Ираке основную грязную работу.

Первоначальные планы отсидеться провалились: этот регион к югу от Багдада журналисты уже прозвали «треугольником смерти» (не путать с «суннитским треугольником» к северу от столицы). Некоторые из «банановых республик» уже отозвали свои контингенты, некоторые планируют это сделать в ближайшем будущем.

Я не мог не посмотреть на Вавилон и на своих «соотечественников» по ту сторону баррикад. Используя хорошо продуманную легенду, мне удалось получить соответствующее разрешение туда пройти.

Есть несколько хитростей для самостоятельного передвижения по Ираку. Вначале надо одеться как местный житель – штаны, безрукавка, можно не первой свежести, и сандалии на босу ногу. В руках не должно быть никакого багажа, видео, фототехники или других примечательных вещей. В глазах должно быть спокойствие и безразличие ко всему окружающему, надо представить себе, что пребываешь вовсе не в Ираке, а, скажем, где-то в Дагестане, и вокруг все вроде как бы свои. Если вы не ярко выраженный голубоглазый блондин, то никто даже не заподозрит, что вы иностранец, по крайней мере, до тех пор, пока не попытается с вами заговорить.

Рано утром беру такси до автовокзала, произнеся одно-единственное слово: «гараж», молча даю шоферу стандартную сумму. На автовокзале с вопросительной интонацией кого-то спрашиваю: «Хилла?» Мне машут рукой в направлении небольших автобусов, которые отправляются в этом направлении. Там шофер, зазывая клиентов, уже истошно орёт: «Хилла! Хилла!» Я уточняю: «Бабилон?» «Да, да!» – орёт он, заталкивая меня в свой автобус.

Мы отправляемся. Я слегка раскрываю своё инкогнито, на ломаном арабском языке попросив своего попутчика на соседнем кресле предупредить меня, где надо выходить – на Вавилон надо выйти за пятнадцать километров, не доезжая Хиллы. Для него я, в этом виде, в этом автобусе, человек из их как бы «ближнего зарубежья». Может быть, иранец или азербайджанец, приехавший на паломничество к шиитским святыням. Возможно, чей-то родственник из Турции. Или просто малограмотный курд, так и не научившийся в своих горах нормально говорить на арабском языке. Я не вызываю у него не только никаких агрессивных рефлексов, но даже простого интереса – едет какой-то странный лох в Вавилон, ну и пусть себе едет, значит, ему что-то там надо. Ни в какие заложники в пресловутом «треугольнике смерти» меня не берут – я и даром никому здесь не нужен.